Чародеи [Побег. Чародей поневоле. Возвращение короля Кобольда] - Кристофер Сташефф

— То, что ползает во прахе у твоих ног, есть змея, — прогромыхал Бром. — И зубы ее остры и ядовиты.

Она закусила губу и опустила глаза в неуверенности, затем снова всунула подбородок и прожгла Туана испепеляющим взглядом.

— Так значит, ты вооружил их против меня и сколотил их в армию, навел среди них порядок и выковал из них кинжал для моей спины. Прехрабро сделано, Король Бродяг!

Род вскинул голову; он устремил свой взгляд в пространство, затем медленно обратил к Туану взор со странным блеском в Глазах.

— Я выступаю в поход, — заявила Катарина. — Вы идете со мной, милорд Логайр?

Старый лорд медленно склонил голову в подтверждение.

— Ты валяешь дурака, Катарина, и погибнешь, но я погибну вместе с тобой.

Ее самообладание на миг поколебалось, а глаза увлажнились. Она резко повернулась к Брому.

— А ты, Бром О’Берин?

Карлик развел руками.

— Сторожевой пес вашего отца, миледи, и ваш.

Она нежно улыбнулась. Затем плаза ее резко посуровели, когда она посмотрела на Туана.

— Говори, Туан Логайр.

Юноша очень медленно поднял взгляд от огня.

— Странно это, — задумчиво произнес он, словно про себя. — Всего лишь в двадцатидвухлетнем возрасте оглянуться назад на столь короткую жизнь и увидеть столь много безрассудства.

Род услышал приглушенное аханье Катарины.

Туан хлопнул себя по бедру.

— Ну, значит, с этим кончено, и если я жил безрассудно, то вполне могу безрассудно умереть.

Он обратил нежный задумчивый взгляд к Катарине.

— Я погибну вместе с тобой, Катарина.

Ее лицо было пепельно-серым.

— Безрассудно… — прошептала она.

— Он и не знает, сколь мудро он говорит, — проворчал Бром. Он посмотрел через плечо на Рода. — Что скажешь ты на сие безрассудство, Род Гэллоуглас?

Глаза Рода медленно сфокусировались на Броме.

— Мудрый шут, смелый шут, — пробормотал он себе под нос.

— Что ты сказал? — нахмурился Бром.

— Я говорю, что мы, возможно, еще переживем это! — усмехнулся Род с горящими глазами. — Эй, Король Бродяг! — Он хлопнул Туана по плечу. — Если исчезнут Пересмешник и его приспешники, ты сможешь направить нищих сражаться за королеву?

Лицо Туана снова ожило.

— Да, наверняка, коль скоро они исчезнут.

Губы Рода растянулись в недоброй усмешке. — Им придется.

Луна стояла высоко, когда Род, Туан и Том метнулись из тени разрушенной стены в тень развалившегося фонтана во дворе Дома Хлодвига.

— Из тебя вышел бы великолепный взломщик, и из тебя тоже, — проворчал Большой Том. — Я мог бы услышать вас за одну-две лиги.

Нелегко было убедить Тома пойти с ними. Конечно, Род начал с неверного курса, он исходил из того, что верность Тома пролетарской идее умерла тогда, когда его заковали в железо. Он хлопнул Тома по спине, произнеся:

— Как тебе понравится шанс вернуть должок своим друзьям?

Том нахмурился. — Вернуть должок?

— Да, они же выперли тебя, не так ли? Бросили тебя в тюрьму, верно? А теперь жаждут твоей крови, так?

Том засмеялся.

— Нет, мастер, и вполовину не так!. Ох, не так! Они бы освободили меня, когда эти безобразия закончились бы.

— А! — Род нахмурился. — Понимаю, тренированных людей трудно сыскать.

Лицо Тома потемнело. — Ты понимаешь слишком быстро, чтобы это было мне по вкусу.

— Ну, как бы там ни было… — Род перекинул руку через плечо великана, чуть было не вывихнув ее по ходу дела. — Гм, в таком случае, за что они тебя заперли?

Том пожал плечами. — Разногласия.

— В путях и средствах, а?

— Да. Они стояли за то, чтобы напасть и на королеву, и на знать одновременно, хотя это означало бы разделение сил.

— Кажется рискованным. А что хотел сделать ты?

— Да ясно, сперва свалить вельмож и их советников под личиной верности трону. Потом мы могли бы постепенно сагитировать всю страну за Дом Хлодвига и, обеспечив поддержку народа, свалить королеву и Брома О’Берина двумя ударами ножа.

Род сглотнул и попытался вспомнить, что теперь этот человек на его стороне.

— Очень ловко. — Он хлопнул Тома по спине. — Говоришь, как хороший большевичок. Сколь много значит для тебя, Том, этот образ действий?

Большой Том уделил ему долгий расчетливый взгляд.

— О какой цене ты помышляешь, мастер?

Род усмехнулся. — А не бросить ли нам твоих четырех коллег в камеру, что они зарезервировали для тебя?

— Было бы приятно, — медленно произнес Том. — А что потом, мастер?

— Ну, тогда Дом Хлодвига будет драться на стороне королевы против знати. Это даст тебе лучший шанс разбить советников и вельмож, а после ты будешь действовать по своему плану.

Том медленно кивнул.

— Но станут ли нищие драться за королеву?

— Это мы предоставим Туану Логайру.

Лицо Тома растянулось в озорной ухмылке. Он откинул голову и заржал, хлопнув Рода по спине. Род поднялся с пола, слыша, как Большой Том выдавливает между спазмами смеха:

— Эх, мне следовало бы подумать об этом, мастер! Да, этот парень их очарует! Ты не знаешь мощи этого серебряного языка, мастер. Этот мальчик может заставить барса поверить, что он переменил свои пятна!

Род сохранил спокойствие, стараясь вспомнить, видел ли он барсов на Грамарие, попытавшись в то же время потереть больное место между плечами.

— Ты так вывихнешь себе руку, — усмехнулся Том. Он развернул Рода и начал массировать ему спину. — Ты знаешь, мастер, если мы свалим советников, именно за твоей головой вместе с головой королевы и Брома я буду охотиться.

Род закрыл глаза, наслаждаясь массажем.

— Это будет славная драка… немного левее, Большой Том.

Так что теперь они стояли втроем в тени фонтана, с Туаном между ними, планируя нападение на разрушающуюся кучу камня, стоявшую по другую сторону залитого лунным светом просторного двора. Род посчитал удары своего пульса, гадая, действительно ли его сердцебиение так замедлилось, пока Том не прошептал:

— Тревоги нет. Они нас не заметили, дорогие мастеры. Готовьтесь теперь.

Том подобрался, выглядя словно полудизель, решивший превратиться в вора-домушника.

— Пошел! — рыкнул он и побежал.

Они кинулись легко, тихо, через кажущееся пылание лунного света в гостеприимную тень стены, затем распластались у камня с колотящимися сердцами, придерживая дыхание, пока они напрягали слух, ловя какие-нибудь звуки тревоги. После небольшой вечности, длившейся три минуты, Большой Том испустил огромный вздох облегчения.

— Так, значит, ребята, — прошипел он. — Теперь идемте!